О «Войне и мире» ни слова

Толстой «Толстовцы» изображали Толстого угодником, праведником, который, правда, иногда сердился, но был совсем елейным старцем. Это ложь. Толстой был сладострастник, ругатель, человек слепых приступов гнева. Наиболее хорошее выражение, которое нашел о нем Горький: «Жуткий колдун»

В. Шкловский в книге о Л.Толстом из серии ЖЗЛ сообщал, что при встречах Горького и Толстого разговоры на темы похоти и распутства занимали не последнее место. Греясь в лучах хрущевской оттепели (биография писалась в начале 1960-х), Шкловский вообще слишком большое внимание уделил личной жизни Толстого, «забыв», например, рассказать об оценке творчества писателя Лениным, на что автору было указано, и книга подверглась доработке и исправлению. Однако из песни слов не выкинешь. И карточной игры Толстой был большой любитель (найдя в Некрасове приятеля по «хобби»), и долги делал, и болезнь в Казани в 19-летнем возрасте, с которой, считается, началось становление его личности (одиночество в клинике располагало к самоанализу), была венерической, и на жену орал так, что сбегались домочадцы, а потом целовал ей руки, плакал и извинялся. Все случалось. Потому что в самом деле он не был каким-то ангелом во плоти, святым, а человеком—хоть и величайшим мыслителем, но подверженным тем же страстям и порокам, что и все мы. Впрочем, одно важное отличие все-таки существует. Миллионы и миллионы живущих предпочитают о своих взглядах на жизнь не распространяться, в грехах не признаваться, откровенным собеседникам удивляются. Толстой же был честен предельно. Из 90 томов полного собрания его сочинений 31 — письма (их около 10000), в которых подлинные мысли, чувства, переживания автора, а не только констатация жизненных фактов или комментарий к погоде. 13—дневники. Писал он их с юности и до последних дней. Перед свадьбой 34-летний Толстой из желания ничего не таить дал почитать дневник своей невесте. Сонечке Берс, бывшей младше его почти в 2 раза. Речь в нем шла в том числе и о карточных долгах, пьяных кутежах, продажных девках, прежних любовных утехах. Девушка пришла в ужас.

Сестра писателя Мария Николаевна, да и он сам были дружны с матерью Сони, часто гостили в ее доме, знали всех трех дочерей и, по правде сказать, Любовь Александровна имела виды на графа насчет старшей—Лизы. Он же неожиданно выбрал младшую. Согласие ее получил сразу. Еще бы — взрослый опытный мужчина, офицер, прошедший три боевые компании: на Кавказе, Дунае, в Крыму, одаренный музыкант и художник, подающий надежды литератор, автор уже получившей известность трилогии «Детство», «Отрочество», «Юность», «Севастопольских рассказов», «Набега», «Утра помещика», «Записок маркера», человек высокообразованный, но при этом не перестававший учиться, с детства знал французский, немецкий, английский языки, в молодости изучил татарский и арабский, в зрелые годы — латынь, древнегреческий, древнееврейский, а в 80 лет, записав в дневнике: «Идет последняя весна моей жизни», принялся за голландский; разносторонний спортсмен, путешественник, не раз ходивший пешком из Тулы в Москву, велосипедист, конькобежец, прекрасный наездник, знаток тенниса. Да просто «милый, энергичный, благородный…», как писал Некрасов Тургеневу. Чего же еще желать 18-летней девушке?

Софья Андреевна стала Толстому женой и другом, домоправительницей и хозяйкой, секретарем и адвокатом, родила 13 детей. Забота о их благополучии и стала причиной разлада. В 1880-х Лев Николаевич вступил в период нравственного кризиса. Остро чувствующий неправду жизни, он искал ответ, как устранить ее, и не находил. Потому, наверное, и появились эти утопические призывы ко всеобщей любви, идея непротивления злу насилием, теория самовоспитания и самоограничения, претворение которой, как человек порядочный, начал с себя и своей семьи («О Льве Толстом слышно, он совсем помешался» – писал жене Достоевский), стал вегетарианцем, бросил пить, курить, одевался просто, идеалом провозгласил жизнь трудового народа, участвовал в полевых работах, топил печь, возил воду, освоил ремесло сапожника, составил такой план: «Жить в Ясной, Самарский доход отдать на бедных и школы, Никольский точно так же. Нам пока оставить доход от Ясной поляны. Жить всем вместе: мужчинам в одной комнате, женщинам и девочкам – в другой. Кроме кормления детей и учения – работа, хозяйство. Жизнь, пища, одежда – самое простое. Всё лишнее: экипажи, мебель, фортепиано – раздать».

Софья Алексеевна, естественно, правил не приняла. Началась их многолетняя борьба, в которой периоды подозрений и непонимания сменялись примирением и наоборот. С. Толстая опасалась каких-то каверз в завещании мужа, потому следила за ним днем и ночью, имела даже, по подозрению Льва Николаевича, мысль выставить его ослабевшим умом, угрожала самоубийством, но в то же время продолжала помогать ему в делах, заботилась любила. Тем не менее, в конце октября 1910 года Толстой тайно покинул Ясную Поляну. «Не могу поступить иначе, положение моё в доме стало невыносимым… не езди за мной… благодарю тебя за твою честную, 48-летнюю жизнь со мной и прошу простить меня во всём» – говорилось в оставленной записке. Софья Андреевна бросилась дорогу, догнала мужа тяжело больным, но дочь Александра допустила к нему, когда Лев Николаевич был уже без сознания.

Прошедшие десятилетия стерли с тех событий налёт сенсационности и скандала.
И предстают они перед нами во всем своем трагизме. А тогда можно себе представить, что писала пресса, и с каким жадным интересом к чужой семейной склоке наблюдала за происходящим публика. Вряд ли не понимал этого Лев Николаевич. Ведь это он говорил, что легче любить все человечество, чем своего ближнего.

Права распоряжаться своим литературным наследием Толстой завещал дочери Александре.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *