Снова о Горьком

В первые года Советской власти Максим Горький, пользуясь дружбой с В. Лениным, многих людей буквально спас от гибели. Одних вызволял из тюрем ЧК, другим предоставлял работу в своих литературных проектах, для кого-то хлопотал о пайке, вязанке дров, паре сапог.
Однажды малоизвестная поэтесса попросила его помочь достать молоко, она недавно родила. «Чёрт их знает – говорил Горький – нет ни дров, ни света, ни хлеба, а они, как ни в чём не бывало – извольте». Но записку написал: «Разрешается молочнице такой-то возить молоко жене Максим Горького (такой-то)». Таких «жен», «сестёр», братьев» в ту пору было у Горького множество. «Какая большая у Горького семья!» – поражался продовольственный чиновник.

В 1916 году в гостях у Репина собралась разная публика, в том числе офицеры, недавно вернувшиеся с фронта. Заговорили о войне. Горький сначала слушал, потом сказал с чувством: «Сколько полезнейших мозгов разбрызгивается зря по земле каждый день… французских, немецких, турецких… да и наших, тоже не дурацких…». Неожиданно худосочный поручик стал фальцетом выкрикивать, что Горький пораженец, предатель, агент кайзера Вильгельма II. Репин был в отчаянии, но Горький только усмехнулся угрюмо: «Ничего, Илья Ефимович, я привык».

В те годы Горький завёл себе папку, куда складывал письма читателей. Среди было немало от таких вот «патриотов». В некоторые была вложена петля из тонкой бечёвки, иногда уже смазанная мылом. Все письма Горький внимательно читал и даже … редактировал. К. Чуковский видел одно такое: ругательства Горький оставил, остальному придал литературный вид.

«Жаден я на редактуру» – говорил Горький. Красно-синий карандаш был у него всегда на- готове. Даже читая газеты, он иногда что-то там выправлял. Как-то Горькому прислали большую рукопись с вопросом, годится ли она для публикации. Утром он вернул её, всю исперщлённую правками, и с резюме «Не годится».

Советские учителя истории рассказывали школьником о возмутительном поведении в 1917 году революционеров Зиновьева и Каменева, предательски разгласивших тайный большевистский план захвата власти. На самом деле ничего подобного не было. Каменев и Зиновьев действительно порицали эту затею, но в закрытом письме, разосланном ими в комитеты партии. Однако письмо каким-то образом оказалось у Горького, и тот опубликовал его в своей газете «Новая жизнь». Её Горький начал выпускать частью на собственные средства, частью заняв у банкира Э. К. Груббе, весной 1917 года. Первый номер вышел 1 мая. В «Новой жизни» Горький высказывал свои мысли по поводу происходящего в России, и мысли эти были тревожны. Он не разделял всеобщие восторги наступившей свободой, считал, что страна к ней не готова, осуждал и власть, и чернь, возмущался, например, начавшейся компанией люстрации и публикацией длинных списков тайных осведомителей, раз за разом сообщал о крестьянских бесчинствах, погромах имений, бессмысленном уничтожении культурных ценностей, библиотек. Когда к власти пришли большевики, Горький, 20 лет поддерживающий их словом и делом, жестко критиковал и их деятельность. Так что 29 июля 1918 года «Новая жизнь» была закрыта. Из статей, опубликованных Горьким в газете за год, он составил потом книгу «Несвоевременные записки», в СССР не издававшуюся.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *