Мастер и Маргариты

Работая над очерком о жизни Булгакова, я в Интернете обнаружил материал Марины Черкашиной и понял, что лучше и интереснее мне все равно не написать. Судите сами.

Булгаков …Когда гимназистка Тася Лаппа приехала из Саратова в Киев погостить у тетки, та ей сказала: «Я познакомлю тебя с мальчиком. Он покажет тебе Киев». Тетя Таси – Софья Николаевна Лаппа-Давидович – была близкой подругой матери Михаила Булгакова. Вполне возможно, что в тот же самый день Варвара Михайловна Булгакова сообщила сыну: «Миша, к тете Соне приехала племянница из Саратова. Она проведет здесь каникулы. Я познакомлю тебя с ней, и ты покажешь ей Киев». Миша насмешливо прищурился. Нет, не зря инспектор гимназии с сокрушением говаривал ему: «Ядовитый имеете глаз и язык». Дар пророчества был присущ будущему писателю всегда, может быть, именно поэтому на мамино предложение он ответил с комичной серьезностью: «Это ужасно. А что, если она без памяти влюбится в меня и произойдет непоправимое? Ведь как порядочный человек я должен буду на ней жениться». Как в воду глядел. Спустя два с половиной года Варвара Михайловна писала дочери в Москву: «Моя милая Надя! Давно собираюсь тебе написать, но не в силах в письме изложить тебе всю эпопею, которую я пережила в эту зиму: Миша совершенно измочалил меня. В результате я должна предоставить ему самому пережить все последствия своего безумного шага: 26 апреля предполагается свадьба. Дела стоят так, что все равно они повенчались бы, только со скандалом и разрывом с родными; так я решила устроить лучше все без скандала».

Родственники считали женитьбу студента второго курса и вчерашней гимназистки чистейшим безумием. «Не женитесь! Мише ещё рано жениться», — уговаривала Варвара Михайловна Тасю. Тем не менее, несмотря на все переживания родных, Тася довольно быстро и легко стала своей в шумной молодежной компании дома Булгаковых, где всегда царили уют, доброта и понимание. Перед свадьбой мама поставила условие, чтобы Миша сдал «хвосты» в университете, а то из-за любви ему и учеба в голову не шла. Будущий доктор сочинял шутливые стишата:

«Сижу я перед книгою, В ней формул длинный рад, Но вижу в книге фигу я… Блуждает мутный взгляд».

Видел он милое личико своей юной избранницы.

«Фаты у меня, конечно, никакой не было, – вспоминала Татьяна Лаппа, — подвенечного платья – тоже. Я куда-то дела все деньги, которые отец прислал. Мама приехала на венчанье — пришла в ужас. У меня была полотняная юбка в складку, мама купила блузку. Венчал нас О.Александр в церкви Николы Доброго, в конце Андреевского спуска».

В медовый месяц, а затем и во все последующие молодые вели довольно беззаботный образ жизни. «Отец присылал мне деньги, – рассказывала Татьяна Николаевна, — а Михаил давал уроки… Мы все сразу тратили… Вообще к деньгам он относился так: если есть деньги – надо их сразу использовать. Если последний рубль, и стоит тут лихач – сядем и поедем! Или один скажет: «Так хочется прокатиться на авто!» – тут же другой говорит: «Так в чем дело – давай поедем!» Мать ругала за легкомыслие. Придем к ней обедать, она видит — ни колец, ни цепи моей (золотая цепь, полученная Тасей в приданое – М.Ч.). «Ну, значит, все в ломбарде!» — «Зато мы никому не должны!»

Очень скоро Молодой чете Булгаковых выпало испытание. Началась война. Михаил стал работать в госпитале. Тася ему помогала: таскала обеды для раненых на пятый этаж. А в 1916 году Михаила Булгакова направили в Смоленскую губернию работать врачом в земскую больницу. Началась тяжелая повседневная работа, так хорошо описанная самим доктором Булгаковым в «Записках юного врача». Тася всегда была рядом: листала учебник, когда случались минуты растерянности, ассистировала, как умела, выхаживала выздоравливающих, а главное — спасала мужа от опасного увлечения морфием. И спасла-таки! Сам Михаил Булгаков признавался в письме к матери: «Таськина помощь для меня не поддается учету…»

Надо сказать, что за год их смоленской жизни изменилось многое. Грянули октябрьские события в Питере и Москве. Беспокойство за близких побудило Булгакова вернуться в Киев. За полтора года, которые они прожили с Тасей в Киеве, там шесть или семь раз менялась власть, большевики, петлюровцы, немцы с гетманом, вновь петлюровцы, опять большевики, деникинцы,., Младшие братья Михаила – Николай и Иван, оба юнкеры киевских военных училищ — участвовали в боях, и однажды Николай лишь чудом избежал расстрела.

Всякая новая власть объявляла приказы о призыве. Булгаков, как мог, увиливал. Осенью 1919 года по мобилизации он оказался в составе деникинских войск в качестве военврача. Был направлен во Владикавказ. Тася уже через полмесяца была рядом с мужем. Она вспоминала: «Раза два-три ездила с ним в перевязочный отряд – под Грозный. Добирались до отряда на тачанке, через высокую кукурузу. Кучер, я и Михаил с винтовкой на коленях (давали с собой, винтовка все время должна быть наготове). Там была женщина-врач, заведующая этим перевязочным отрядом, она потом сказала: «Никаких жен!» Однажды попал в окружение, но вырвался как-то…»

Зимой 1920 года Булгаков заболел тифом. И только благодаря Тасе выжил: она бегала по жуткому, разграбленному городу ночью в поисках врача, продавала кусочки все той же злополучной золотой цепи на рынке, чтобы кормить выздоравливающего Михаила. Белые ушли, а больной тифом Булгаков остался. Когда очнулся, пришел в себя, очень осерчал на жену за то, что не увезла его, хоть бы и в беспамятстве, с белыми. Надо полагать, с той весьма принципиальной ссоры и начался их разрыв.

«Он часто упрекал меня, — рассказывала Татьяна Николаевна, — «ты слабая женщина, не могла меня вывезти!» Но когда два врача говорят, что на первой же остановке умрет, — как же я могла везти? Они мне так и говорили: «Что же вы хотите — довезти его до Казбека и похоронить?.. После ухода белых однажды утром я вышла и вижу, что город пуст. Главврач тоже уехал. А местный остался. Я бегала к нему ночью, когда Михаил совсем умирал, закатывал глаза. В это время — между белыми и советской властью — в городе были грабежи, ночью ходить было страшно…»

Когда Михаил Афанасьевич поправился, жизнь во Владикавказе заметно изменилась: на улицах — красные транспаранты, в умах — новые понятия: советы, республика, исполкомы, странные, очень смешившие его, сокращения революционного «новояза». Надо было как-то жить, и Булгаков пошел в подотдел, который у него превратился в «полудел», возглавляемый знакомым писателем Юрием Слезкиным. Тог предложил ему делать вступительное слово перед спектаклями. Тася, Татьяна Николаевна, стала работать там же, в театре, статисткой. В то время они очень боялись: вдруг кто-нибудь расскажет, что Булгаков печатался в белогвардейской прессе. «Однажды, — рассказывала Татьяна Николаевна, — иду я в театр, вдруг слышу — «Здравствуйте, барыня!» Оборачиваюсь, а это бывший денщик Михаила — Барышев… Какая, говорю, я теперь барыня?.. — «Где вы живете? — спрашивает. «Здесь, в городе, а ты?» — «Да я перешел в Красную Армию!»

«Был май месяц… приехали коммунисты, какая-то комиссия, разыскивала белогвардейцев… Я вообще не понимаю, как он в тот год жив остался — его десять раз могли опознать!» Решили срочно покинуть Владикавказ.

В Москву они добирались по очереди. Потом ещё несколько лет жили вместе, но судьба их любви, их брака была уже предрешена. Как вспоминал их со по Москвской квартире Левшин: «Он был не один в те годы и все-таки словно один Его жена, Татьяна Николаеву Лаппа – высокая, худая, в темных скучных платьях — держится так неприметно, так ненавязчиво, будто чувствует себя по сторонней в его жизни».

Они прожили вместе одиннадцать лет. Однажды Булгаков! словно в раздумье, сказал Левшину: «Если на одиннадцатой году совместной жизни супруги не расходятся, так потом остаются вместе надолго…» На сей раз дар предвидения ему изменил. В апреле 1924 года Михаил и Татьяна развелись.

«Он сказал мне: «Знаешь, мне просто удобно говорить, что я холост. А ты не беспокойся – все останется по-прежнему. Просто разведемся формально…»

Он познакомил меня с Любовью Евгеньевной (будущей второй женой Белосельской Белозерской — М.Ч.)… Она учила меня танцевать фокстрот..; Василевский, первый муж, её оставил, ей негде было жить. Сказала мне один раз: «Мне остается только отравиться…» Я, конечно, передала Булгакову….

В смысле литературы она, конечно, была компетентна. Я-то только продавала вещи на рынке, делала все по хозяйству и так уставала, что мне было ни до чего…

Он мне говорил: «Пусть Люба живет с нами?» — «Как же это? В одной комнате?» — «Но ей же негде жить!»

Много лет спустя третья жена Булгакова Елена Сергеевна вспоминала, что, когда они решили пожениться, он сказал ей: «А Люба будет жить с нами!»

Трудно назвать Михаила Афанасьевича наивным в житейских делах. Так что же заставляло его делать столь странные заявления? Скорее всего, желание соединить, по доброте душевной, то, что уже разбито.

Однажды, осознав до конца, что жизнь с милой, всегда услужливой, верной Тасей все-таки не сложилась, он ушел… Вот как это произошло: «В конце ноября, то ли до именин своих, то ли сразу после, — вспоминала Татьяна Николаевна, — Миша попил утром чаю, потом сказал: «Если достану подводу, сегодня от тебя уйду». Потом через несколько часов возвращается: «Я пришел с подводой, хочу взять вещи». — «Ты уходишь?» — «Да, ухожу насовсем. Помоги мне сложить книги». Я помогла. Отдала ему, конечно, все, что он хотел взять. Да у нас тогда и не было почти ничего… Потом ещё наша квартирная хозяйка говорила мне: «Как же вы его так отпустили? И даже не плакали!» Вообще ей нашем доме потом долго не верили, что мы разошлись, — никаких скандалов не было, как же так?.. Но мне, конечно, долго было очень тяжело».

Что было дальше? После расставания с Булгаковым Татьяна Николаевна вышла замуж за их общего знакомого адвоката Кисельгофа. Они уехали из Москвы и прожили долгую жизнь. Булгаков стал знаменит. Уже современники ставили его в один ряд с русскими классиками. Свои произведения «Белая гвардия», «Собачье сердце», пьесу «Бег» посвятил второй жене Любови Евгеньевне Белосельской-Белозёрской. Однако книги эти были настолько несозвучны эпохе, что их автор подвергся массированной атаке критики превратившейся в I настоящую травлю: его били все и со всех сторон.

«На ложу, в окно театральных касс Тыкая ногтем лаковым, он (буржуй – авт.) Дает социальный заказ на «Дни Турбиных» Булгаковым».

Узнаете? Это Маяковский, с которым Булгаков не раз играл в бильярд, испытывая холодную взаимную ненависть. Писателю не давали работать, публиковаться, ставить в театрах свои пьесы. В 1930 году он отправил письма в правительство и лично Сталину с просьбой о разрешении на эмиграцию. В ответ неожиданно позвонил Сталин. Результатом разговора стало предоставление Булгакову место ассистента режиссера во МХАТе.

Михаил Афанасьевич был веселым, остроумным человеком, любившим театр, рестораны, шумные дружеские застолья, однако не меньше он ценил уют домашнего очага (особенно явственно это ощущается в «Белой гвардии»). По мнению М. Черкашиной, Любовь Евгеньевна за восемь с половиной лет их совместной жизни создать его не сумела. 3 октября 1932 года они развелись, а на следующий день Булгаков уже вел в ЗАГС свою третью избранницу Е. С.Шиловскую, бывший муж которой был крупным военачальником.

При ней Булгаков написал роман «Жизнь господина де Мольера», драму «Кабала святош», комедию «Иван Васильевич», считается, что 5 сентября 1936года завершил «Мастера и Маргариту». Однако, по воспоминаниям Елены Сергеевны, он продолжал работу над книгой почти до самого своего раннего конца.

Болезнь Булгакова открылась осенью 1939 года. Диагноз был беспощаден: склероз почек, остроразвивающаяся гипертония. Последние недели жизни Булгаков очень мучился. Болели все мускулы, морфий не помогал, он кричал, страшно исхудал, ослеп. Умер писатель в полпятого дня 10 марта 1940 года. А за 2 дня до смерти ещё шептал Елене Сергеевне: «Ты была моей женой — самой лучшей, незаменимой, очаровательной, божество мое, мое счастье, моя радость, звезда моя, я люблю тебя…»

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *