Эмиль Золя «Западня»
Emile Zola «L’Assommoir»

О пролетариях
В пестрой картине французского общества, нарисованной Золя в эпопее «Ругон-Маккары», не хватало образа рабочих. Их среду он изобразил в романе «Западня».
С миром рабочих кварталов Золя был немного знаком. В детстве он несколько недель жил в семье родственника-рабочего, в годы голодной молодости снимал дешёвое жилье в пролетарских районах Парижа. Тем не менее, собственных впечатлений Золя было мало. Он вновь обложился книгами, стаьями, научными трудами. Фабула романа долго не складывалась. Только план книги занял 18 страниц. Семь лет писатель вынашивал идеб романа, несколько месяцев занимался подготовительной работой и только летом 1875 года в курортном местечке Сент-Обене на берегу Атлантического океана непосредственно приступил к сочинительству.
13 апреля 1876 года роман начал печататься в газете «Бьен пюблик», однако в июле процесс был остановлен. В газету посыпались письма, из которых следовало, что многие подписчики недовольны. К счастью критик Катюль Мендес, сотрудничавший в еженедельнике «Ла репюблик де Леттр», предложил продолжить печатание романа в нем.
6 июля «Бьен пюблик» информировала читателей: «Как уже известно, мы должны прервать публикацию «Западни»… (Но) Принято следующее соглашение с «Ла репюблик де Леттр» —…все наши старые или новые подписчики, которых это может заинтересовать, могут получить бесплатно еженедельное обозрение («Ла репюблик де Леттр»), где будет печататься в июле, без всякого перерыва, вторая часть «Западни». В январе 1877 года печатание романа частями завершилось, а 26 февраля издатель Шарпантье выпустил его отдельное издание. Успех романа превзошел все ожидания. Золя мечтал о скромных двух тиражах, а «Западня» за короткий срок выдержала более сорока изданий. Таким образом, «Западня» стала первой книги Золя, которая принесла ему внимание публики. «Франция обратила свой взгляд на автора «Ругон-Маккаров», и, хотя многих имя Золя раздражало, оно взошло на небосклон французской литературы, чтобы оставаться там навсегда звездой первой величины» (А. Пузиков «Жизнь Золя»).

Критика
Критика проявила интерес к «Западне» еще во время ее публикации в газетах. Одни ругали за грубость, обвиняли автора в «нечистоплотности», «непристойностях», «порнографии». Другие упрекали в клевете на народ, на рабочий класс, изображенный, по их мнению, сбродом отвратительных пьяниц и лентяев. Газета «Ла пти Насьональ» выражала удивление, что «упадок рабочей семьи Золя объясняет нездоровой средой рабочих». Известный республиканец Ранк писал: «Да, г-н Золя — буржуа, буржуа в плохом смысле этого слова».
Против Золя выступили многие известные писатели. По Парижу ходили слухи, что прославленный Виктор Гюго отозвался о «Западне» крайне неодобрительно. Он назвал книгу плохой, удивлялся, как можно просто так, ради забавы выставлять напоказ рубища и язвы несчастных бедняков. Золя с грустью встречал критические отзывы, особенно когда они исходили от близких ему людей, мнением которых он дорожил. Он отвечал как мог своим оппонентам. Первым таким ответом явилось его предисловие к роману: «Западня» — сама правда, это первый роман о народе, в котором нет лжи и от которого пахнет народом. Из него не следует, однако, заключать, что весь народ плох: ведь мои персонажи вовсе не плохие люди, они только невежественны, искалечены тяжелым трудом и нищетой — средой, в которой живут».

Отрывок из романа «Западня»
» Жервеза ждала Лантье до двух часов ночи. Наконец, продрогнув в одной кофточке у окна, она повалилась поперек кровати вся в слезах и забылась лихорадочно-возбужденным сном. Вот уже с неделю Лантье, выходя из «Двуголового Теленка», где они обедали, отправлял ее с детьми спать, а сам пропадал где-то до поздней ночи, будто бы в поисках работы. Нынче вечером, когда Жервеза караулила его, ей показалось, что она видела, как он входил в танцульку «Большой Балкон», который полыхал своими десятью окнами, заливая морем света черную полосу внешних бульваров. Позади Лантье она заметила маленькую Адель, полировщицу, обедавшую в одном ресторане с ними; она шла за Лантье следом, в пяти или в шести шагах, растопырив локти; казалось, она только что выпустила его руку, чтобы не проходить вдвоем под ярким светом фонарей, горевших у входа.
В пять часов утра Жервеза проснулась, разбитая, окоченевшая, и разразилась рыданиями: Лантье все еще не возвратился. В первый раз он не ночевал дома. Она села на край кровати, под лоскутом полинялой ткани, свисавшей со стержня, прикрепленного к потолку веревочками. Мутным от слез взглядом Жервеза медленно обвела свою жалкую комнату, — ореховый комод без ящика, три соломенных стула и маленький засаленный столик, на котором стоял потрескавшийся кувшин. Железная кровать, поставленная для детей, загораживала комод и занимала почти две трети комнаты«.
Читать роман полностью